Гин благоразумно молчал, и даже громадина-гиллиан притих. Всё правильно: то, что происходило сейчас, касалось только двоих - Айзена и Ноиторы. Арранкар продолжал проявлять характер, и пожалуй, Соуске это радовало. Не орудие, но оружие. Не послушная кукла, но союзник, который будет идти следом, однако и об ошибках умалчивать не станет. Его словам можно было верить, бывший капитан Пятого хорошо это чувствовал. Пока он сам силён и бестрашен - Ноитора будет хранить верность и сражаться по его приказу. Главное - не разочаровать. Забавно. В Готэе, помнится, главным было "очаровать". Игра слов, но в любой игре есть смысл, и к любым словам стоит прислушаться. Потом стоит подумать над обнаруженной разницей, но чуть позже.
Небольшой шаг назад, и лезвие-полумесяц оказывается свободно. Ещё одна улыбка из многочисленного арсенала - на сей раз действительно искренне тёплая. Я не ошибся в тебе, Ноитора. И не ошибся, на короткое время позволив тебе вести в нашем танце. Добро пожаловать в Лас Ночес.
Айзен легко выпрямился, позволяя богомолу встать. Он был готов поддержать при необходимости, но предполагал, что таковой всё же не возникнет. Хотя бы потому, что Джируга скорее удавится, чем примет помощь, пребывая в сознании. Теперь нужно было одеть нового арранкара - и действительно позволить ему отдохнуть и прийти в себя. Конечно, можно было попросить Ичимару взять эту миссию на себя, но...
- Улькиорра, - позвал Соуске. Он, естественно, чувствовал рэйацу - да Шиффер как-то и не особо скрывался. Просто тактично не мешал и не совался под руку. - Я могу попросить тебя отвести Ноитору туда, где ты получил одежду, и попробовать подобрать ему что-нибудь... по размеру?
Да уж, воистину титаническая задача. Зато теперь, отпустив ещё и Гина, можно будет таки пообщаться с меносом. Однако Айзен совершенно забыл ещё об одном участнике действия, а именно - о девочке-синигами, которая невесть откуда оказалась посередь Леса Меносов и преодолела столько опасностей, добираясь до любимого капитана. Ещё пара шагов, и Анике бы успешно скрылась за поворотом коридора... но не судьба. Реакция ками была быстрой и эффективной:
- Бакудо 30 - Ситоцу Сансэн!
Глядя на Анике, пришпиленную к стене тремя конусами света, Айзен задумчиво так кивнул Ичимару, Ноиторе и - если видят - Улькиорре и Ямми:
- Действительно, займитесь кто-нибудь обустройством Ноиторы. А мы с барышней и меносом, который её принёс... побеседуем.
И короткой вспышкой рэйацу - сигнал первому из арранкаров: Заэль, сюда. Я жду.

На этот раз Гин не был уверен, что правильно понял кивок в его сторону от Соуске. Неужели ему опять с этим буйным арранкаром возиться? Ну уж нет, дудки! Не сейчас. Уж действительно, пусть Улькиорра, который стал арранкаром второй, займётся своим новым сородичем. А то, конечно, в принципе ему было безразлично. Сделал дело - гуляй смело. Но он уже столько дел вытерпел с ним, что уж лучше бы пошататься где-нибудь с гиллианом. Тот хоть и тупее по идее, зато тише и спокойнее. Но, как понимал Ичимару, этот махина уже был занят Владыкой. А вот что за девочка... Гин чувствовал себя по этому поводу немного не в теме. Но это сейчас не самое важное.
- Айзен-тайчо, давайте я лучше чем-нибудь другим займусь. Вон и Нойтора понимает, что больше мы с ним особо не поладим. Слишком долго вместе были.
Лис сделал небольшой шаг вперёд при своих словах, как бы показывая этим своё мнение на сей счёт. Интересно, кстати, было бы ему посмотреть на Шиффера через это небольшое количество времени. Наверняка как-нибудь, да поменялся. И, кажется, с Улькиоррой был кто-то ещё...

Лезвие зампакто было освобождено от ноги синигами. Ноиторе даже спокойней стало, и в голове мелькнула мысль о том, чтобы поднять пока еще никчемное тело и удалится отсюда. Только снова надо собирать всю волю в кулак и понимать, а может вспоминать, как пользоваться этим телом. Когда-то и у него было тело человека, но пустые, увы, не имеют такой формы. Для начало надо было как-то подняться на ноги, чем в ближайшее время и занялся богомол, пока Айзен отвлекся на других.
Тело совершенно непослушно и отзывалось мелким покалываем в мышцах при каждом движении. Ощущения такие, словно он пролежал в неудобной позе дня два, все тело затекло и теперь ныло. Но сидеть, как лишенный всех сил он не собирался. Руки так и не отпускала рукояти зампакто, не стоило даже и думать об этом. Ноитора сделал первую попытку подняться, но только привстал. Так и хотелось злобно зафырчать, но решил промолчать. Вторая попытка оказалась немного удачней. Все так же опираясь на стену, богомол медленно подымался, невзирая на все преграды и неудобства. Поморщившись он поднялся приподымая со звонким лязгом свое зампакто. Едва поставив его в вертикальное положение Ноитора взялся за него обоими руками используя как за дополнительную опору. Сейчас это все, на что хватило его сил, остальные уходили на то, чтобы хоть как-то стоять в этом теле.

-Не думаю, что этот синигами сможет вытерпеть меня еще хотя бы час. Да и мне, откровенно говоря, надоела его фальшиво-улыбчивая морда – говорил совершенно откровенно Ноитора, совсем не собираясь скрыть отношение к кому-либо из присутствующих. – Занимайся своими делами – бросил он кицуне – я лучше сам доберусь до места, где смогу спокойно отдохнуть.

Перспектива снова оставаться с кицуне его тоже не радовала. Толпа, похоже, разбегалась по разные стороны. Поэтому пора было отправится в комнату, но сначала набрать еще немного сил чтобы заставить себя двигаться.

---> Ответвление в сторону покоев Айзена

Арранкар перешел полностью на анализ реяцу. Ямми, если захочет, сам нагонит. Или займется своими делами. Еще раз окинув взглядом всю компанию, Шиффер сосредоточил внимание на усердно старающимся удержаться на ногах Нойторе. Улькиорра помнил, в каком был состоянии, когда Айзен сломал ему маску. И не собирался забывать. Ничего. Но и помогать кому бы то ни было тоже. Богомол сам справится. Или сдохнет. Равнодушно покосившись на шинигами, арранкар выпрямился, направляясь вглубь коридоров, вспоминая, где было то место, в котором Айзен трогал его за пятки. В смысле, одевал. Это было довольно далеко... и имело характерный запах. Запах.
- Ямми. Ты помнишь, где было место с тряпками?

----> Ну в конце-то концов мы же выберемся к тряпкам? Вот туда

Гоп-стоп, мы подошли из-за угла!

Ямми шёл за Улькиоррой, старательно громко топая и по возможности вздыбив шерсть. Пусть все видят, какой он большой и страшный! Вон, одна синигамочка увидела, и даже сбежать попыталась, но Айзен ей на дал. Ну и фиг с ними, синигамскими разборками этими.
Если бы пёс умел смеяться - он бы засмеялся. Конечно, как идти к месту с тряпками, он не помнил, но на что ему нюх, в конце-то концов! Это они тут все... не умеют ничего. Адьюкас вылез вперёд, махнув хвостом - этот жест вполне можно было расценить как приглашение. И уверенно пошёл верхним чутьём, ведя всех желающих за собой. В конце концов, Улькиорра изрядно наследил там и вокруг порезанными ногами, а запах крови ни с чем не спутаешь.

Увёл Улькиорру и Ноитору на склад.

Слишком уж всё было быстро в доме Бога! Маленькие существа с огромной рейацу приходили и уходили, ломкие на вид членистоногие твари превращались в людей, девчонки-шинигами куда-то бегали... От этой кутерьмы меносу захотелось впасть в убаюкивающий транс, покачаться, послушать шум леса...Однако, ничего подобного ему в ближайшее время не светило: Бог наконец-то решил поговорить с ним лично. С ним, и свежепойманной девчонкой, которая до этого молчала.
Девчонка и до этого пахла вкусно, как и любой сейретейский житель, но теперь к её сладкому аромату примешался острый запах страха. Так пахнет трясущаяся, прозрачная человеческая душонка, которая убегает от тебя, позвякивая цепью, так пахнет адьюкас, которого загнали в угол его же сородичи, так пахнет шинигами, когда понимает, что ты - его смерть... Без этого запаха удовольствие от еды было бы неполным.
Гилиан наклонился ещё ниже, к самой девчонке, сощурил маленькие, тусклые глазки, и выразительно облизнулся огромным, толстым, как полено, языком.
"Какая вкусная, какая сочная!"
"Шинигами питательны. Они надолго унимают голод."
"Бог, отдай, отдай её нам! Отдай!"

Не нужно было долго думать, чтоб догадаться, что просьба не слишком порадовала Улькиорру. И если бы он отказался - Айзен настаивать бы не стал. Тем более, когда такой грозный Ямми рядом! Слопает ведь, и не подавится! Явная забота пса об арранкаре, который мог уничтожить его едва ли не одним взмахом руки, выглядела забавной и трогательной, но вслух Соуске смеяться не стал. Только чуть заметно улыбнулся:
- Улькиорра, Ямми, спасибо за помощь. Ноитора, после того, как подберёшь себе одежду - можешь отдыхать и восстанавливать силы. И я ценю твою откровенность, но, прошу тебя, в будущем добавляй к ней хоть немного вежливости.
Дольше задерживать троицу синигами не стал, проводил её задумчивым взглядом и повернулся к Гину:
- Что касается тебя, фукутайчо, - улыбка обозначилась явственнее, - я помню, что ты у нас лентяй и сибарит, но я предупреждал тебя, что первое время покой нам будет только сниться, причём вполне возможно, что исключительно в кошмарах. Если же ты не просто так отлыниваешь, а, скажем, неважно себя чувствуешь - то я могу в любой момент передать тебя в ласковые целительные руки Уноханы-тайчо.
Разумеется, это была не более чем дружеская подначка - своего лейтенанта, несмотря на всё его шутовство, Айзен ценил очень высоко. И уж разумеется, никакой бы Унохане не отдал! Однако Соуске нисколько бы не удивился, продолжи Ичимару ломать комедию - валяясь в ногах, умоляя грозного Владыку о пощаде и щедро рассыпая клятвы в дальнейшем вести себя прилично. Его скорее удивило бы, если бы Гин соблюдал эти свои страшные клятвы дольше получаса.
Ладно, посмеялись - и достаточно. Айзен неторопливо подошёл к девушке, пришпиленной к стене золотистыми когтями бакудо. Разумеется, оживление гиллиана от него не укрылось.
- Теперь поговорим с тобой, синигами, - тон Соуске незаметно утратил теплоту и мягкость. - Я даже, пожалуй, не буду спрашивать, на кого ты работаешь - мне это не особо интересно, да и вариантов не так много. И вопреки всем традициям, не буду, как положено порядочному главному злодею, перед смертью рассказывать тебе, как я догадался и что я планирую делать дальше.
На границе сознания звонко рассмеялась Кёка Суйгэцу:
- Соооуске! - протянула она в паузах между приступами хохота. - Ну нельзя же столько пафоса! Порядочный главный злодей, надо же! Хуже, чем на Сокиоку!
- Молчи, женщина! - весело огрызнулся Айзен. - Твой праздник - третий день третьего месяца*! Мало ли, что у неё припасено - если найдёт способ попасть в Сэйрэйтэй, пусть расскажет, что я по-прежнему такой же самовлюблённый болван, чтоб они там пока сидели на пятках ровно и не лезли под руку.
- Ууу, хитрый какой, - с уважением протянула занпакто и снова расхохоталась. - Всё, молчу-молчу! Верши свои планы... гений!
Синигами тряхнул головой, отбрасывая со лба непослушную прядь, и повернулся к гиллиану:
- Это твоя добыча. Поступай с ней, как считаешь нужным.

*В Японии третий день третьего (лунного) месяца - Праздник девочек.

Гин, конечно, только тихо рассмеялся при той фразе Соуске, обращённой к самому Гину. А вернее, ухмыльнулся. Вряд ли Владыка отдал бы Ичимару на растерзание капитану четвёртого отряда. Трое Пустых ушли по своим делам, остались только гиллиан, собственно, и девчонка какая-то. Похоже, что её не собирались оставлять в живых. Впрочем, ему это не было так уж важно. Он немало подобного видел. Хотя бы вспомнить те времена, когда он, Айзен и Канаме незаметно для других делали эксперименты над щинигами. Уж там-то не для слабонервных зрелище. Однако, вряд ли лиса можно приписать к слабонервным и глубоко впечатлительным. Так что, как сказано было заранее, он немного наплевал на неё, девочку-щинигами. Ну, не повезло девчонке, что поделаешь, такова жизнь. Но раз Айзен сказал, что отдых только сниться будет, значит должно быть у него какое-то дело к кицуне. Поэтому Гин не отступал.
- Айзен-тайчо, вы как всегда очень заботитесь обо мне, но уверяю, пока моё состояние не дошло до такого вида, чтобы обращаться к самой тётушке Унохане. И раз отдых будет являться к нам только в кошмарах, хотелось бы узнать, что я должен ещё сделать, чтобы эти слова подтвердились наяву.

Дважды упрашивать Гилиана не пришлось. Он довольно, благодарно заревел, протянул руку, и, подцепив жертву когтем, оторвал её от стены, словно муху с липучки. Какая же она была маленькая! Он всегда удивлялся, как такие мизерные существа могут обладать такой огромной рейацу!
Менос не стал рассматривать шинигами дольше, чем нужно. Он просто стиснул её покрепче, так, что девчонка сдавленно взвыла, поднёс ко рту, и с неприятным хрустом откусил маленькую, изящную голову.
Шинигами подсказал, что пищу надо лучше пережёвывать, чтобы она усваивалась, но менос эту дурацкую мысль проигнорировал. Девчонки было на один зубок, и голова её безо всяких задержек проскочила в пищевод. Где-то в районе дыры немедленно распустилось, словно яркий цветок, тепло рейацу. В памяти промелькнуло сравнение с вином...
Рейацу только подогрело его голод. Не заботясь о приличиях или о том, что про него подумает Бог, гилиан смял в окровавленном кулаке хрустящее тело в чёрных одеждах, и торопливо запихнул его в пасть. Тонкие косточки хрупнули на зубах, кровь приятно разлилась по огромному языку... даже вяжущий привкус ткани был приятен, ведь шихакушо тоже состояло из духовных частиц.
Шинигами... Гилиан мог бы жевать её вечно, затем отрыгивать и снова жевать, как корова траву - настолько приятен был вкус сочной человеческой плоти и рейацу. Наслаждаясь ощущениями, менос даже не сразу понял, что с ним происходит что-то странное... необычное...
Он не понимал до тех пор, пока случайно не посмотрел вниз и не увидел, что у него нет ног.
Их просто не было. Белые костяные сапоги с франтовато загнутыми носами просто исчезли, испарились, и край балахона тоже начал испаряться за ними.
Гилиан занервничал так, то даже перестал жевать. Во всём этом было что-то неправильное, нечестное и пугающее...
"Эта шинигами была отравлена!", - вдруг, с ужасом, догадался он, и запаниковал: "Отравлена! Отравлена!"
Он хотел было выплюнуть жертву, но поздно - перемолотое и скользкое от слюны тело уже проскользнуло в его желудок.
И в ту же секунду, меноса не стало.
Какое-то время его просто не было. Нигде. Ни в одном из миров. Ни в пространстве, ни во времени.
А потом, какая-то неведомая сила вырвала его из небытия, скомкала и швырнула под ноги Богу.
То, что получилось у этой силы, внешне напоминало скользкий, бесформенный, шевелящийся комок белых щупалец с присосками, прилепленный к чему-то, напоминающему открытый зонт.
Наконец, щупальца кое-как размотались, и пара жёлтых, немигающих глаз, уставилась на Владыку.
Перед Айзеном стоял белый, двухголовый адьюкас-осьминог высотой в человеческий рост.

Гин подхватил улыбку и отшутился в ответ. Иного Соуске и не ожидал.
- Какой кошмар ты хочешь превратить в явь? - полюбопытствовал он. - Отсутствие отдыха? Ну так это же элементарно - усердно трудись, мой верный фукутайчо, и будет вполне достаточно! А уж работой я тебя с удовольствием обеспечу, в этом можешь не сомневаться!
Когда Аарониеро с хрустом и чавканьем самозабвенно вгрызся в то, что выдавало себя за Анике, Айзена передёрнуло - но он заставил себя не отворачиваться. Это - последствия твоих решений. Так будь любезен не прятать голову в песок, раз уж тебе хватает смелости решать. Разумеется, в принципе Соуске приходилось наблюдать и куда более неприглядные и кровавые зрелища, так что ничего особо шокирующего для него в трапезе гиллиана не было. Неприятно - да, но не более того.
Превращение адьюкаса и даже вастар-лорда в арранкара Айзен наблюдал уже трижды. А вот превращение гиллиана в адьюкаса видел впервые. И как ему показалось, адьюкас вышел весьма нетипичным, во всяком случае - двухголовых он за свою жизнь как-то не встречал. Интересно, а личностей там как - тоже две, или это одна решила подстраховаться? В принципе, довольно функционально: если некоторые органы бывают парными, то почему не обзавестись парой голов? Одну откусят - другая в запасе. Так, стоп, это уже, кажется, нервное.
Соуске незаметно вздохнул, выпрямляясь и напуская на себя спокойно-независимый вид. Пусть считают, что всё так и было задумано. Он подошёл к осьминогу поближе, подавив совершенно детское желание обойти чудо со всех сторон и потыкать пальцем скользкий упругий бок.
- И снова здравствуй, Метастация, - приветливо кивнул он. - Извини, но с превращением тебя в арранкара придётся задержаться - я опасаюсь, что твоя нестандартность скажется и в этом случае. Мне бы хотелось, чтоб сначала тебя осмотрел Заэль.

- О-ба-на!
У Гина это вырвалось чисто случайно. Ну, не ожидал он такого. Гиллиан, сожрав какую-то довольно слабую щинигами, вдруг превратился в субстанцию странной формы. У Гина тут же возникло слово, которое он где-то давно слышал - "тентакли". Теперь ему этот пустой, раньше не особо отличавшийся от своих сородичей, напоминал что-то вроде каракатицы, кальмара морского. Зря он не присмотрелся к этой девчонки, уж она явно оказалась с подвохом. И откуда она взялась? Почему вдруг превратила его, гиллиана, в такую штуку?
Потом как-нибудь, когда будет возможность, надо будет спросить Айзена по этому поводу.
Тут как раз его отвлекла реплика самого Соуске в сторону его преданного лиса. Поэтому тот улыбнулся пошире и произнёс:
- Не, лучше осуществить кошмар про кучу дел. Но потехе час всегда найдётся. Так что просто дайте мне задание и я его сделаю с тем творческим подходом, какой вам пришлось увидеть раньше. Честно, буду стараться!
Ичимару ещё раз улыбнулся и чуть склонил голову в знак того, что готов покорно слушаться и ждёт, так сказать, приказаний.

Пока Бог перекидывался шуточками с Ичимару, осьминог почтительно колыхался в сторонке, пытаясь привыкнуть к новому телу. Тело ему нравилось - большое, белое, с чудесными, длинными отростками - такими удобно хватать, давить и душить... вот только брони он предпочёл бы побольше. И поменял бы расположение пасти.
Голоса в голове на время притихли, приспосабливаясь, и лишь иногда выдавая отдельные, бессвязные мысли. Среди этой тишины вдруг всплыли отчётливые, горделивые, изящные, словно тонкое кружево, слова: "Аарониэро Ауруруэри".
Адьюкас даже заслушался, и несколько раз, на разные голоса повторил про себя эту красоту.
"Аарониэро Ауруруэри" явно не был порождением мающихся от безделья, ругающихся между собой душ. Это было нечто большее, нечто, данное свыше, может быть даже самим Богом. Нечто прекрасное, отражающее великолепную. глубокую, беспрецедентную суть осьминога.
Бог, тем временем, подошёл ближе.
- И снова здравствуй, Метастация. Извини, но с превращением тебя в арранкара придётся задержаться - я опасаюсь, что твоя нестандартность скажется и в этом случае. Мне бы хотелось, чтоб сначала тебя осмотрел Заэль.
Адьюкас снова заколыхался в крайнем волнении, зашевелил щупальцами... Если бы коротенькое, расплывчатое тело позволило, он бы угодливо изогнулся.
- Айзен...
- Ками-сама! -
Начал было он, и осекся. Перед ним вдруг встала проблема, никогда раньше не возникавшая.
Ему хотелось говорить одновременно.
- Хватит. Говорить буду...
- Я!
От возмущения он заколыхался ещё сильнее. Где это видано - не слушаться самого себя! Он слишком много на себя брал, видимо, придётся показать самому себе своё место.
- Айзен...
- Ками-сама!
- Мы...
- Всё это время думали о вас, беспокоились, оочень-очень беспокоились, не спали ночей, думали, как же там Айзен-сама, как же там наш...
- Это великая честь для нас. Мы польщены тем, что вы помните о нас, жалких...
- Мы знали, мы всегда знаали, что вы - ваше самое любимое творение, что вы никогда о нас не забудете!
- ...что вы помните о нас - жалких пустых, недостойных вашего внимания.
- Айзен-ками-сама наш Бог, он подарил нам жизнь, он подарил нам тело, он подарил нам самое прекрасное имя!
- Аарониэро...
- Ауруэри!
Слишком занятый собой Аарониэро пропустил мимо ушей слова о каком-то Заэле и задержке трансформации. Он услышал только то, что хотел слышать:
- Творение такого великого гения, как Айзен-сама не может быть стандартным...
- Мы самые нестандартные!
Сознание собственной великолепности и исключительности привело осьминога чуть ли не в экстаз, да такой, что он, с чмоканьем отлепив присоски от пола, поднял щупальца, словно пытаясь обнять ненаглядного "отца".

- Хорошо, Гин, - кивнул Айзен. - Раз ты так просишь о задании - ты его получишь. Я звал Заэля, но до сих пор его тут не вижу. Последний раз мы встречались, когда он взялся отвести Улькиорру и Ямми отдохнуть. Сомневаюсь, что кто-то из этой парочки его съел. Более того, если мне не почудилось - его рэйацу вместе с рэйацу очередных гостей мелькала где-то в районе покоев Тоусэна. Если так - опасаюсь, что он попал на незапланированную лекцию о несправедливости мироздания. Так вот, задание, которое я тебе даю, состоит в том, чтобы разыскать Заэля, при необходимости - вырвав его из жестоких лап Канамэ, и побудить его направить свои стопы сюда как можно быстрее!
В том, что лис выполнит задание, Соуске нисколько не сомневался. Главное только - чтоб его творческий размах не оказался слишком уж широким!
Тем временем новорожденый адьюкас вроде бы разобрался в себе и заговорил. И если честно, его (или их?) угодничество не слишком порадовало Айзена. Впрочем, вполне возможно, что в скором времени положение само собой исправится - а пока придётся терпеть. Вполне возможно даже, что восхищение осьминога искренне, просто он не умеет выражать его с большей сдержанностью и достоинством. Слишком многим свойственно заискивать перед сильными, а уж Пустым, жизнь которых состоит из голода и страха... Чудовище перед ним заслуживало скорее сочувствия, нежели презрения.
Вообще, конечно, вот так вскинутые щупальца - для любого хищника поза угрожающая. Но, во-первых, именно от этого адьюкаса и именно сейчас никакой угрозы ждать не приходилось, а во-вторых - Соуске давно разучился бояться. Поэтому он даже на полшага не отступил от гигантской туши. Улыбнулся, чуть наклонив голову, и, словно усердный ученик, повторил имя, которое выбрал для себя адьюкас.
- Аарониеро Ауруруэри? Да, это куда красивее, чем "Метастация", - да-да, и куда сложнее для произношения, но сие уже несущественные мелочи. - Хорошо, если это имя тебе нравится - оно твоё. Ты можешь передвигаться самостоятельно?
Если да - стоит потихоньку трогаться в направлении лаборатории. Всё равно туда. Заэль нагонит.

Пока там новая кашица странной субстанции бывшего Меноса пыталась что-то сказать, причём сказать сразу вдвоём одновременно, что, конечно, Гина немного позабавило, Айзен дал задание, о котором Ичимару так долго и красиво умолял. Ему опять предстоит иметь дело с Заэлем, только, как он понял, тот уже будет получше, чем в прошлый раз их знакомства. Тогда он вообще был хилым, еле живой и вполне естественно путал лиса со стенкой из-за его же, экс-санбан-тайчо, бледности на фоне белой стены Лас Ночеса. Так что хоть на какую-то разумность приходится рассчитывать. А вот Канаме он не хотел встречать. Уж слишком тот справедливость любит. Слишком сильно и глупо. Естественно, на Гина эти проповеди не действуют, он с лёгкостью может заткнуть уши и уйти, проигнорировав такую пламенную речь. Но остальные-то не такие крепкие! Но всё же - дело есть, значит, можно приступать к исполнению. Главное, чтобы Айзен был тут или приблизительно в этих местах. Хотя с таким новым собеседником вряд ли далеко уползёшь. И вот ведь гадость! Эволюционировав, все становятся более болтливыми!
И почему их всех так тянет языком молоть?
- Оке-ей, будет сделано с величайшим рвением и, постараюсь, быстротой без особых ущербов!
И чуть поклонившись Гин потопал туда, откуда он чувствовал реяцу самого первого арранкара.

---> Очень длинный коридор, соединяющий покои арранкаров.

Аарониэро такие слова даже немного оскорбили. Естественно он мог передвигаться! Как в нём, таком прекрасном и удивительном, могли быть какие-то изъяны, тем более, о ужас, физические?! Единственное, насчёт чего новорожденный адьюкас чувствовал некоторое замешательство - свои способности. Не растерял ли он их? В том ли они виде, в каком были?
Голоса в голове, которые никак не могли прийти в согласию, и, почувствовав перемены, начали орать ещё громче, надеясь выбиться в доминантные души. Пришлось прикрикнуть на них в два голоса. Эта внутренняя борьба неожиданно сплотила Аарониэро.
- Конечно, мы можем передвигаться, - заявил он глуховатым, низким голосом.
- Иначе мы были бы бесполезны для нашего прекрасного Владыки. Мы бы этого не вынесли! - добавил он заискивающим писклявым голоском. - Мы готовы идти за Айзеном-сама куда угодно!
Он почти не юлил. Он действительно был готов идти куда угодно, но при условии, что этот путь приведёт его к силе и могуществу. Даже теперь, когда аарониэро уменьшился, Бог всё равно казался ему маленьким и хрупким. Ясно было, что бесполезно было бросаться на него в атаку напрямую, но ведь Айзен был всего лишь шинигами, почти человеком. Более живым существом чем все обитатели Уэко Мундо вместе взятые. Чем существо живее, тем больше у него слабостей. Больше моментов, в которые его можно застать врасплох: сон, насыщение, испражнение, любовная истома... Их не перечесть, и умный, осторожный охотник, обязательно найдёт подходящий.
Аарониэро почувствовал, как по его бугристой коже прошла волна дрожи и сам не заметил, как мимикрировал под цвета пола и стен, словно уже охотясь.
"Если мы поглотим Бога..."
"Мы сами станем Богом!"

Личностей у новорожденного адьюкаса действительно осталось две, и это было непривычно. Можно было бы сказать - "перечёркивает всё, что известно нам о Пустых"... если бы о Пустых и в самом деле было что-то толком известно. Да, они рождаются из душ тех, кто умер в разочаровании, гневе и страхе. Поглощают друг друга и человеческие души. Но страдают ли они от такой жизни, как учили в Академии? Или, быть может, наоборот - нет удовольствия выше, чем доступно этим якобы несчастным существам?
Также синигами знают и об эволюции Пустых - от гиллиана до вастар-лорда. Но почти ничего не известно о том, что происходит между обитателями Уэко Мундо в их собственном мире. Как они живут, общаются, учатся, поддерживают связь?.. Синигами это всё не интересовало - им важно было убить. Не то чтобы Айзен был так добр и жалел всякую тварь, но он немного разбирался в биологии и понимал, что хищники необходимы в любой экологической системе, и их отсутствие означает гибель системы в целом. А чушь про поддержание баланса - голая пропаганда синигами, которым надо было оправдать существование Готэй перед теми, кто это существование оплачивал и обеспечивал. Страшная вещь экономика, да.
Итак, двухголовый адьюкас. С двумя ведущими личностями. Похоже ли это на сиамских близнецов, и насколько такое явление обычно для Уэко? Нужно будет выяснить у Заэля. И раз Аарониеро способен передвигаться, то...
- Хорошо. Тогда следуй за мной, - кивнул Айзен, направляясь в сторону лабораторий Грантца. Азарт и жадный интерес осьминога он уловил, но мыслей, разумеется, прочитать не мог. Иначе бы - от души посмеялся.

--------------->Пустыня близ Лас Ночес

Гамма был доволен. Гамма был счастлив. Маневр определенно удался. Жаль только, пока он убегал, нельзя было рассмотреть выражение лица этого длинного. Да и голос его расслышать тоже не мог – во время быстрого улепетывания это не так-то и легко. Но в одном адьюкас был уверен точно – тощему типу вряд ли понравился душ из песка, и от этого счастье в груди де Асэроса так и пело. А что: сделал гадость – сердцу радость.

В общем, бежал барс в приподнятом настроении по пескам Уэко Мундо в сторону большого здания. Бежал довольно долго, но вскоре буквально на всех парах попытался ворваться в ворота, но те были заперты. Впрочем, относительно недалеко виднелась ми-илая такая дыра, куда и бросился ирбис. Через нее он пролез во двор, где остановился и заозирался, на всякий случай угрожающе оскалившись. Там никого не было, лишь слабо чувствовались следы реацу. Кошак заинтересовался и, принюхиваясь, отправился по следам – пахло, определенно, шинигами. Впрочем, скрыть свою реацу Гамма не забыл – уж слишком много здесь было всего понамешано и разумные предосторожности не помешали бы.

Вскоре следы шинигами совсем смешались со следами пустых, и адьюкас замотал головой, озадачиваясь и оглядываясь по сторонам – его занесло в какое-то длинное довольно широкое помещение со множеством дверей. Де Асэрос вспомнил, как это называется – коридор. И почти сразу же почувствовались несколько невероятно сильных реацу. Ирбис пошел по направлению к самой сильной и вкусной из них. Кошак прекрасно осознавал, что хозяин этой силы адьюкасу не по зубам, но было очень интересно – кто же это. К тому же, он мог что-то знать об этой крепости, как и о том длинном парне. А возможно, он и был тем, кто тут главный – Гамма не знал. Но собирался это выяснить, несмотря на потенциальную опасность.

В общем, вскоре барс основательно в лабиринте коридоров заблудился и теперь совершенно не понимал, где он, и лишь ориентировался по реацу. Но она то отдалялась, то приближалась, и в конце концов адьюкас озадаченно сел на холодный пол посреди коридора и уставился в потолок «принюхиваясь». Казалось, что обладатель вкусной реацу где-то далеко, хотя и был за ближайшим поворотом. Гамма тряхнул головой, сбрасывая оцепенение, но так и не разобрался, кто и где – мешали сами стены крепости, а так же дикое смешение различных реацу. Так что оставалось только сидеть и ждать, пока что-нибудь прояснится.

Коридор тянулся почти бесконечно и всё время путался, но осьминог старался запоминать дорогу. Это могло пригодиться. Он старался держаться на почтительном расстоянии от Бога, но это было трудно: то одно, то другое щупальце всё время вырывалось вперёд, смачно чмокая присоской о гладкий пол.
Эти присоски... Тело Аарониэро было гораздо лучше приспособлено к охоте среди сыпучего песка, чем к перемещению по гладким поверхностям, но он довольно быстро приноровился скользить по тесно прилегающим друг к другу плитам и держаться почти вровень с Айзеном.
Бог безмятежно молчал, но осьминога так и разрывало от желания сказать что-нибудь, установить с этим могущественным существом более близкие отношения, втереться в доверие, показать свой ум и сообразительность...
- Чудесный дворец! Прекрасный дворец! - всё-таки не выдержал адьюкас. - Меньшего мы и не ожидали от нашего великого Айзена-сама!
- Мы хотели спросить у вас, если вы нам позволите... - одновременно начал он и осекся. Необходимость сосредоточиваться на одной мысли раздражала его и казалась жутким, досадным неудобством. Однако, он поднапрягся и выдал:
- Зачем вы...
- ...даёте силу адьюкасам?

Осьминог скосил на Бога маленький, круглый глаз, ожидая ответа, но что-то за поворотом привлекло его внимание. Запах другого адьюкаса. Аарониэро от всей души надеялся, что незваный гость пройдёт мимо, но он и не думал уходить - просто расселся посреди коридора.
"Кот! Это кот! Большой, наглый кот!"
"Он мешает нашим планам".
"Пусть он уйдёт! Наглая, мохнатая тварь! Эти кошки! У них когти и клыки! Они прыгают и кусают! Больно! Больно!"
Адьюкас много чего мог бы сказать по этому поводу вслух, но лишь возмущённо, угрожающе зашипел и подобрал щупальца, становясь похожим на перевёрнутый цветочный бутон.

На какую-то долю секунды Айзену показалось, что в крепости мелькнула новая рэйацу. Он чуть нахмурился, сосредотачиваясь на ощущении. Но то ли обладатель рэйацу передумал заглядывать в гости, то ли, застеснявшись, скрыл её, войдя под белые своды... В общем, синигами решил не напрягаться пока: всё равно очередной гость рано или поздно себя проявит, так или иначе. Ками по-прежнему вёл Аарониеро к лаборатории Заэля. Адьюкас негромко почавкивал присосками и вообще, казалось, уже освоился с новым телом. А избавившись от необходимости тщательно контролировать каждый свой шаг, начал озираться по сторонам и расхваливать дворец. Соуске улыбнулся:
- На самом деле, мы не строили этот дворец, разве что слегка навели тут красоту и накрыли куполом. Раньше здесь жил один из вастар-лордов, Барраган - возможно, ты что-то слышал о нём. Он не захотел присоединяться к нам, и когда был побеждён - ушёл в пустыню вместе со своей многочисленной стаей. А мы остались здесь.
Вопрос Аарониеро нисколько не удивил Айзена. Рано или поздно его задаст каждый, пришедший в Лас Ночес. Впрочем, ответ на этот вопрос был найден уже давно.
- Синигами, Пустые... по большому счёту, мы все одинаковы. Однако Готэй слеп в своих традициях и не хочет видеть, что за две тысячи лет его существования мир много раз изменился. Кроме того, души не становятся Пустыми мгновенно, а это значит, что синигами не справляются со своими обязанностями. Я хочу прекратить эту бесконечную войну хищников за территории. Не знаю, кто как - а я устал от неё!
Да, скорее всего, чтобы прекратить эту войну, придётся развязать новую. Но это как с лесными пожарами: иногда, если ничего не помогает, навстречу основному пожару запускают ещё один. И огонь, не в силах преодолеть выжженную перед ним полосу, какое-то время ещё ярится, а потом затихает и в бессилии гаснет...
Коридор повернул, и Соуске шагнул за поворот, едва не наступив на длиннющий пушистый хвостище. Белый, с чёрным кончиком. По другую сторону хвостища сидел котище. Белый, с чёрными пятнами. Котище смотрел на Айзена и Аарониеро, как показалось синигами, с интересом и лёгкой необидной насмешкой. Осьминог за спиной зашипел и, кажется, приготовился к драке. Напрасно.
Ками чуть наклонил голову, разглядывая нежданного гостя - значит, всё-таки не зря чужая рэйацу чудилась! - и поинтересовался:
- Ждёшь кого-нибудь? Или так просто, отдыхаешь от беготни?

Сидеть адьюкасу пришлось недолго. Вскоре из-за поворта вышли двое, причем один, явно шинигами, чуть не отдавил его прекрасный длинный хвост! Гамма на всякий случай подобрал хвост, обвив его вокруг туловища, и с интересом уставился серыми глазами на темноволосого мужчину. Кошак даже голову чуть наклонил вбок и собрался что-то сказать, как огромный двухголовый осьминог, заползший в коридор вторым, угрожающе зашипел. Де Асэрос взглянул на него с легкой насмешкой, но на всякий случай подобрался – мало ли что, ему все конечности, как и жизнь, были дороги.

Впрочем, здесь, похоже, правил бал этот шинигами с весьма вкусной и сильной реацу. Это явно был тот, кого и искал снежный барс. Адьюкас тут же встал на все четыре лапы и медленно подошел поближе, с любопытством заглядывая тому в глаза; кончик хвоста немного нетерпеливо подрагивал.
Этот мужчина был интересен, хоть и очень опасен. Но Гамма не был трусом, к тому же он сюда не за дракой явился. Поэтому кошак совершенно бесстрашно подошел еще ближе и довольно спокойным, почти ленивым, голосом ответил:

- Жду. Тебя, шинигами.

Конечно же, и спокойствие, и лень в голосе были наиграны. На самом деле ирбису было до жути интересно все, что его сейчас окружало, в особенности этот шинигами. Хотя и странный адьюкас за его спиной тоже был довольно любопытен – до сих пор де Асэросу не попадалось двухголовых осьминогов. Помимо воли в голове промелькнула мысль о том, вкусные ли осьминоги? Барс даже тряхнул головой, отгоняя ненужные мысли, и вновь уставился на мужчину. Серые глаза выдавали кошака с головой – любопытство и полное отсутствие страха в них так и светились. Лишь настороженность покоилась где-то на самом дне – адьюкас не был дураком, чтобы на чужой территории не думать о своей безопасности.

Гамму привело сюда, разумеется, любопытство: правдивы ли слухи, чья реацу чувствовалась в этой крепости, что за существом был тот длинный тип, почему этот шинигами так запросто разговаривает с адьюкасами и какого черта вообще забыл в Уэко Мундо? Все эти вопросы так и вертелись в голове ирбиса, в то время как сам он внимательно и вдумчиво изучал стоящего перед ним мужчину. Неожиданно кошак оскалился, изображая нечто вроде улыбки и даже не думая угрожать, и вновь заговорил:

- Ты ведь отличаешься от других шинигами…

« - Итак, контакт, можно сказать, налажен. Если этот осьминог не попытается меня сожрать, вообще замечательно будет. Шинигами вроде не настроен тыкать в меня разными острыми железяками, значит, есть возможность мирно поговорить и все выяснить из, так сказать, первых рук. Что ж, значит, будем общаться! Хотя и следует быть поосторожнее… Адьюкаса я не боюсь, а вот шинигами злить не стоит – он меня одной только реацу раздавит и не поморщится…»

Ответ Бога осьминога не удовлетворил. Плохо работающие шинигами, прекращение борьбы за территории... Аарониэро и сам был хитрецом, так что слова Айзена казались ему пёстрой ширмочкой, прикрывающей голую правду. Эта голая правда, по мнению адьюкаса, заключалась в том, что Бог, как и любое существо под небом пустыни, ищет власти. Ещё большей власти, ещё большей силы... Разве можно было желать иного в этом мире? Зачем думать о Готее или о судьбах других душ, когда нужно думать о себе? Это же глупость! "Я" - вот, что стоит в основе всех мечтаний, всех желаний... Что может быть прекраснее и естественнее, чем любовь к самому себе? Разве может что-то приносить такую же радость, какую приносит сознание собственной силы и исключительности?
О, сладкая ложь Бога могла обмануть только слишком очеловечившихся адьюкасов или арранкаров, забывших, кто они такие на самом деле. Человеческие разговоры о равенстве, любви, дружбе, сердце - всего лишь пустой звук, разъедающий мозги тех, кому интересны жалкие, вкусные людишки и кто подсознательно хочет быть похожим на них. Аарониэро всё это не трогало. Однако, после божественной лжи, он проникся к Айзену ещё большим уважением.
"Мы похожи, Айзен-сама", - удовлетворённо подумал осьминог. - "Ты тоже хочешь больше, больше, больше силы и власти! Ты такой умный! Такой хитрый!"
"Ты получишь всё о чём мечтаешь, с нашей помощью".
"Мы всегда, всегда будем рядом!"
"А потом..."
"Поглотим тебя!"

Да, Аарониэро не мог отказать себе в удовольствии снова и снова возвращаться мыслями к своей прекрасной мечте, но слова отвратительного кота, занявшего чуть ли не весь коридор заставили его зашипеть ещё громче.
- Как ты смеешь, - начал он басом, - так обращаться к нашему великолепному Богу Айзену-сама, дикая кошка?! - закончил он фальцетом.

В принципе, ответ адьюкаса не был неожиданным или удивительным. Все они сейчас приходили именно к Айзену. И если честно, то этот кот показался куда симпатичнее Гриммджо. Джаггерджек явился на чужую территорию во всём своём величии, скандально отстаивая все свои права и едва ли не требуя, чтоб ему дали "ту самую силу". А поняв, что Соуске после всего этого не готов на него положиться, Гриммджо обложил синигами трёхэтажным матом - пусть он использовал для этого красивые слова и звонкую латынь, суть его слов от этого не изменилась - и горделиво покинул Лас Ночес. Этот же кот, хоть и демонстрировал свою независимость, был, тем не менее, спокоен и вежлив. Помнил, что пришёл в гости. И не считал, что тут ему чем-то обязаны.
За спиной злобно зашипел Аарониеро, и Айзен предостерегающе вскинул руку. Да, осьминог в меру своего разумения пытался вступиться за честь и достоинство ками - но сейчас в этом не было необходимости. Хотя само намерение заслуживало по меньшей мере простой благодарности.
- Спасибо за помощь, Аарониеро, - мягкая улыбка. - Но пока что я вполне могу справиться сам.
Наверное, узнай осьминог, что он ошибся, его разочарование было бы столь же велико, сколь за минуту до того - желание следовать за Богом. Айзен принадлежал к самому худшему типу романтиков-фанатиков, которые, устав от происходящего вокруг, не ограничиваются бесплодным трёпом, а встают, пытаясь поднять мир на плечи и изменить его в соответствии со своими идеалами. У некоторых даже получается. Не всегда это бывает к худу, но всегда - к переменам.
Кот ждал ответа, и Соуске повернулся к нему:
- Да, я отличаюсь от других синигами. Но разве ты не отличаешься от других адьюкасов? Кто-то, услышав обо мне, бежит от Лас Ночес как можно дальше и зарывается в песок, а ты - рискнул прийти сюда и встретиться со мной. Почему?
Вопрос "зачем" можно будет задать следующим.

Гамма стоял и ждал ответа от шинигами. И лишь кончик хвоста выдавал нетерпение адьюкаса, да еще блеск в серо-стальных глазах. Этот разговор очень интересовал де Асэроса, и он даже не считал нужным это скрывать. Но и бегать вокруг мужчины, виляя хвостом и подпрыгивая, кошак не собирался – в конце концов, он ведь не котенок, не щенок и не идиот какой-нибудь. Да и шинигами был весьма умен, а значит, все прекрасно понимал, и пока что разговор был весьма банален и предсказуем. Впрочем, Гамма об этом сейчас не думал.

Внезапно двухголовый осьминог заговорил, да еще и двумя голосами. На морде снежного барса отразилось неподдельное удивление и заинтересованность: оказывается, у этого странного адьюкаса еще и личности две было. С таким де Асэрос до сих пор уж точно не встречался.

« - Ого! Две головы, два голоса, две личности! Интересно, а по питательности он тоже в два раза больше, чем обычные адьюкасы, или нет? Так… не о том думаю. Стоп. Что он вообще сказал? Бог Айзен-сама? Что за бред? Это он про этого шинигами, что ли? Почему это я должен к нему обращаться уважительно? Пока что причин не вижу. И, кстати… он меня за кошку принял?!»

Гамма возмущенно зашипел в ответ на слова этого осьминога, но сказать ничего не успел – вмешался шинигами. Но это так же показывало, что этот Айзен намерен мирно и спокойно поговорить, а так же то, что он не слабую власть над некоторыми Пустыми имеет. Ирбис задумчиво уселся на пол, обвив длинный хвост вокруг тела, и дернул ухом. Морда кошака сейчас выражала задумчивость, легкую озадаченность, а так же ожидание. Впрочем, шинигами заговорил, отвечая на вопрос, и адьюкас слегка наклонил голову вбок, оскалившись в усмешке:

- Отличаюсь. Но тебе наверняка так же скажет любой. Тот же осьминог за тобой отличается от других адьюкасов побольше, чем я. Но не о нем речь, – кошак фыркнул и продолжил. – Я не трус, чтобы бежать куда-либо. К тому же моя территория далековато отсюда. Но я пришел сюда, в Лас Ночес. Ты ведь знаешь ответ на свой вопрос! Я слышал, ты делаешь адьюкасов сильнее, так ведь? Я пришел узнать, так ли это, - серые глаза хищно сверкнули, а Гамма вновь поднялся на все четыре лапы и подошел совсем вплотную к Айзену, вновь оскалившись. – Если это так, то я хочу, чтобы ты сделал меня сильнее.

После этих слов, сказанных совсем тихим спокойным тоном, де Асэрос сел и слегка склонил голову, исподлобья поглядывая на шинигами и напрягшись, чтобы в случае чего успеть отскочить подальше. Конечно, он понимал, что против Айзена у него шансов нет, если тот решит его прикончить, но ведь пытаться никто не запрещал, да?

Очень длинный коридор, соединяющий покои арранкаров. --->

При прохождении одного очень "интересного" участка Лас Ночес, Ичимару также почувствовал реяцу рядом проходившего, видимо, не знавшего, где он, Теслы, что раньше всё время шатался рядом с Нойторой, которого сделали ещё одним арранкаром. Надо же, странно, что они ещё не встретились. Но это было не самым важным. Гину уже довольно долго и упорно надоедали некоторые "мухи" возле стен замка. Двое Пустых хотят в гости к щинигами.
Что ж, надо будет спросить у Айзена, можно ли их подобрать и к нему послать. А то почему-то привязались, а отвязаться нету сил...
При этом лис издал тяжкий вздох, который кто-нибудь посторонний мог воспринять за тяжкую работу, привести Заэля к Владыке. Но вот уже кицуне заметил Соуске вдалеке и убыстрил шаг. С ним, кроме кашицы, был ещё какой-то адьюкас.
Ками-сама, сколько же их сюда прётся, скоро места не останется! Надеюсь, это к добру...
Гин остановился рядом с компанией и помахал приветственно рукой.
- А вот и я! Недолго меня пришлось ждать! Вот вам и Заэль Апорро, как и просили.
Экс-тайчо махнул рукой в сторону позади себя. Он был уверен, что Грантц идёт за ним.
- Кстати, Айзен-тайчо, могу я подобрать двух адьюкасов под стенами этого великолепного архитектурного строения и привести их к вам, где бы вы не находились?
Ичимару чуть приподнял голову в вопросе, взглянув быстро на Пустого рядом с Айзеном.

Всё время, пока Бог изволил говорить с дикой кошкой из дикого леса, осьминог переминался со щупальца на щупальце, но рот более не открывал. Искушать судьбу? Пусть кто-нибудь поглупее пробует, а он, Аарониэро Ауруруэри, лучше будет выказывать Айзену-тайчо всяческий почёт и уважение.
Ждать ему пришлось не долго - Ичимару, куда-то убегавший, снова вернулся. И не один. Существо, которое он привёл с собой, было до отвратительного похоже на человека. Вернее, на женщину. На человеческую женщину.
Мнения адьюкаса разделились. Одна его половина преисполнилась презрения к плоскогрудой женщине с омерзительными розовыми волосами , потому что женщина была женщиной и потому что женщина без груди ещё отвратительнее, другая же половина одобрительно подумала, что иметь собственную женщину не так уж плохо - с ней можно делать множество самых интересных вещей.
Адьюкас приятно порозовел, невольно пытаясь попасть в тон волос арранкарши и пополз поближе, разглядывая круглыми глазками неожиданно привалившее счастье.
- Арранкарская женщина... - удовлетворённо пробасил он. - Роскошный подарок...
- Ну чтооо вы, мы не заслужили такоого внимаания!, - пропел он сладким голосом, мысленно уже представляя, что будет делать с подарком. Перво-наперво, заставит вычистить его хорошей, жёсткой щёткой, чтобы бугристая шкура засияла. Потом заставит петь песни - большая часть его душ очень любила песни - а если у неё окажется плохой голос... Тогда её можно будет съесть. Женщина без щётки и с плохим голосом Аарониэро была не нужна.
По большому счёту ему вообще не нужна была женщина, но адьюкас всё больше и больше ощущал, что иметь кого-нибудь в рабстве было бы приятно. Тогда можно было на короткий момент почувствовать себя Богом.
Однако, иметь в рабстве мужчину было опасно, слишком опасно! А вот слабую женщину, пусть и с плоской грудью... По мнению Аарониэро, существа женского пола были забитыми и никчёмными созданиями, а тех, которые не были, легко было таковыми сделать. "Подарок" держался высокомерно, однако, осьминог чувствовал, что ломать это существо, как морально, так и физически, будет очень-очень интересно.