<---- Коридор, ведущий к покоям Ичимару Гина

- Гнусная рожа не обязательно бывает у мерзавцев, - улыбнулась Аки, поворачиваясь на бок, чтобы очутиться лицом к синигами, - Насколько я поняла Ваши слова, сейчас Вы не имеете ни малейшего отношения к Готэю и это, надо признаться, успокаивает меня. Спасибо за ногу. Ей гораздо лучше. Думаю, я с удовольствием угощусь хурмой и послушаю Вашу историю. В конце концов, хурма в это время года для меня редкость. Еще несколько месяцев до того, как с деревьев в моем саду можно будет собрать плоды. Надо же мне хоть иногда себя побаловать. И еще, Вы прекрасный хозяин.
Девушка светло улыбнулась синигами, радуясь, что может говорить честно. Выслушать историю этого синигами действительно было бы интересно, поесть хурмы на несколько месяцев раньше - очень здорово. По правде сказать, Аки странно привязалась к этим плодам. Изначально она посадила в своем саду деревья хурмы в память о погибшем друге, который очень любил смотреть на рыжие ягоды в лучах осеннего заката. Слуги, которых Аки просто забыла предупредить для чего посажены деревья, в конце октября собрали урожай и принесли хозяйке на завтрак несколько плодов. Сначала девушка возмутилась, но не решилась выбросить ягоды и постепенно пристрастилась к хурме. Как двести лет назад полюбила, так до сих пор и не разлюбила, а в саду растут все те же деревья. Мидзумия с любопытством следила за Ичимару.
"Что же он расскажет? Готэй ненавидит его? За что? Что такого "хорошего" сделал им он? Неужели он тоже обязан их ненависти только своему существованию и таланту? Синигами ненавидят баунто просто потому, что они есть. Сэйрэйтею не свойственно нести ответственность за свои поступки. А что случилось с ним? Тоже сделал гениальное открытие и его решили убрать? Свалить свою вину на него? Что же? Расскажи же мне, синигами. С тобой тоже поступили несправедливо? Хотя... Нет, возможно я ошибаюсь. Возможно, он сам во всем виноват. Он же сам сказал, что он мерзавец. Я снова пытаюсь делать преждевременные выводы. Так нельзя. Надо сначала послушать, а потом решить уже все. В конце концов, у меня и у него впереди вечность. Странное это место. Здесь ни солнышка, ни ветерка. Тем не менее, это, скорее всего, лучшее место, чтобы скрываться от Готэя. В Генсее они найдут, в Сэйрэйтее - тоже. Сюда, скорее всего, не посмеют сунуться, потому что они здесь будут врагами и не важно на чьей стороне будут пустые. Они в первую очередь будут защищать себя и охотиться на синигами, ворвавшихся на их территорию. Даже если весь Готэй-13 придет сюда им будет нелегко. Гораздо проще подождать пока кто-нибудь из тех, кому Совет назначил смерть выползет из своей норы. Они тоже готовы ждать вечность, чтобы отомстить. Уничтожить всех пустых они не посмеют. Или посмеют? Сомневаюсь, чтобы их хоть что-то остановило, если у них будет достаточно сил, чтобы сделать это без потерь. Боитесь, уважаемый синигами? Нет, скорее он уверен, что Готэю его не победить. Странная уверенность. У Карии такой не было. В чем же причина? В лучшей подготовленности? В лучшем месте? В чем?" - Зависимая рассеянно провела пальцами по своему кимоно, свесившемуся с дивана на пол, снова взглянула на альбиноса, - "Я обещала не ввязываться в это все, но, возможно, твоя история тронет меня настолько, что я нарушу свое обещание и помогу тебе."

- Договорились, - кивнул Гин, вставая. - Сейчас я принесу Вам несколько... единиц хурмы, и поведаю печальную повесть о бедном, но гениальном мальчике из Руконгая!
Вернулся он через пару минут, притащив пару явно магазинных упаковок с крупными оранжевыми плодами - с них даже не были отклеены ценники. Разумеется, Ичимару их не купил, а нагло стянул в Мире Живых, пользуясь невидимостью для людей. И никаких угрызений совести по поводу мелкого хищения не испытывал абсолютно: если от многого берут немножко - это не кража, а просто делёжка. Одну упаковку синигами распаковал сам, вторую любезно протянул Аки. И положил рядом с девушкой упаковку влажных салфеток, унесённых из того же магазина. Ну правильно, не ходить же потом, вымазавшись в соке!
- Итак, слушайте, о прекрасная дева, ум которой наверняка не уступает её красоте, - начал альбинос, снова усаживаясь напротив Аки. - Слушайте и делайте выводы самостоятельно, ибо взор Вашей души не затуманен догмами Готэя. В Руконгае я оказался ребёнком - а это значит, что в Мире Живых я как-то недолго прожил. Вот честно - сам не помню, но неумолимая логика подсказывает, что так оно и есть. Однако я не отчаялся, в конце концов - не я тут первый, не я последний... Счастливое босоногое детство вечно голодного оборвыша в одном из районов последнего десятка, в общем, - на подвижном лице мелькнуло выражение скорби и отчаяния. - Но однажды я увидел... нет, не ангела. Синигами. Высокий, красивый, уверенный в себе - Айзен Соуске, лейтенант Пятого отряда. Как нередко бывает с руконгайскими детьми в таких случаях, я решил, что вырасту и непременно стану синигами! - когда врёшь, важнее всего самому верить в сказанное. Хотя, собственно, Гин и не врал - просто недоговаривал. И умалчивал о более глубоких причинах собственных поступков. В конце концов, он же и правда решил стать синигами после встречи с Айзеном! - Я добрался до Сэйрэйтэя, путешествие было долгим и изнурительным, я едва не падал от усталости. Не спрашивайте, чего мне это стоило, но я добился того, чтоб меня приняли в Академию. И знаете, - Ичимару гордо выпрямился, - обычный срок обучения составляет шесть лет, а я полностью закончил обучение за год! Мне удалось добиться распределения именно в Пятый отряд... но чем мог тронуть сердце неподкупного лейтенанта бледный заморыш, будь он хоть трижды гениален? А вот третий офицер обратил на меня внимание, - альбинос тряхнул чёлкой, позволяя ей полностью скрыть лицо, помолчал и глухо проговорил: - Мне пришлось убить его. Это произошло почти на глазах у Айзена, но он защитил меня от всех обвинений. Я стал его тенью - а позже и лейтенантом. И даже когда меня назначили на пост капитана другого отряда, я сохранил верность нашему ками. И когда он восстал против Готэя и его прогнивших законов, - голос синигами зазвенел медью, - мог ли я не последовать за ним? Мог ли я оставить его, предать, отвернуться? Пусть он не идеален, но моё место рядом с ним, - на секунду Ичимару смолк, потом вскинул голову и подался чуть вперёд: - Теперь судите меня... если считаете себя вправе.

- Каждый вправе судить о каждом, - спокойно сказала девушка вытирая руки салфеткой, - Более того, мы не способны помешать нашему разуму судить, ведь любое мнение субъективно, а значит является порождением разума. Не иметь же мнения невозможно, особенно, если говорить о другом живом существе. Хотелось бы мне заглянуть в Ваше сердце, но боль Ваша и так на поверхности, а значит я не рискну этого сделать без Вашего разрешения. Вы верны одному и даже если его сердце зло - это проявление Вашей чести. Я согласна, что законы Готэя прогнили. Я согласна, что весь Готэй прогнил. Но что можно с ним сделать? Они никого не слушают. Особенно Совет. И невозможно, скорее всего заставить их слушать. Они упрямы, самоуверенны и считают, что правы. Их неправоту не доказать, потому что они слепы к доказательствам. Объявить же им войну... Вряд ли хватит сил. И вряд ли такой разумный человек как Вы сунется туда без подготовки. Один мой знакомый уже попытался... Нет, он просто ушел на смерть и он знал это. Это скорее было самоубийством нежели борьбой.
Глаза Зависимой затмила грусть.
"Кария. Ты хотел умереть, но зачем же ты обрек на смерть почти весь наш род? Зачем насильно потащил их за собой? Зачем лишил их разума? Зачем погасил свет в их глазах? Слухи, доходившие до меня о том, что ты делал, Кария, чудовищны. Неужели я вижу перед собой синигами, который решил все это повторить? Нет, весь внешний облик его, все его слова, все его интонации говорят о том, что он намерен выиграть, что он разумнее тебя, Кария. Еще чуть-чуть узнать. Возможно, пришла пора мне подняться и что-то с этим всем сделать. Я слишком долго ждала и копила силы. Невыносимо видеть было как синигами убивают других Зависимых. И каждая душа возжаждала отмщения. В праве ли я? Вы поселили в моем сердце сомнение, синигами. Вправе ли я мстить? Вправе ли я пытаться что-то исправить? Нет, не стоит просто существовать. Стоит жить."
Аки чуть приподнялась, вглядываясь в лицо Ичимару.
"Насколько Вы готовы? Насколько Вы уверены в себе? Насколько Вы идете на смерть, а на сколько побеждать? В любой войне разумный человек рассчитывает, что может умереть. Насколько же Вы все просчитали? Не поверю, что Вы считаете, что Вы победите и не умрете ни за что. Это не разумно. Но идти за человеком, который больше уверен в смерти нежели в победе - это все равно что абсолютно точно идти на смерть самому. И идти ли мне вообще за Вами? Вы меня, вроде бы, не приглашали. Что же я, напрашиваться буду? Нееет. Этому не бывать. Я могу ответить на приглашение, но только когда оно будет. Мне же хорошо живется, в конце концов. Аки, не лги себе. Тебе больно от жертв этой войны, а она длится уже множество тысячелетий и никто не в силах был положить ей конец. Быть может, нашелся, наконец, кто-то кому это по силам? Я никогда не думала, что в Уэко так красиво. Эта пустыня с ее луной красива по своему. Но здесь отчаянно вырывают друг у друга души, чтобы выжить. Это страшное место. Я не о том думаю. Я должна решить наконец. О Чийо, если бы ты только мог мне помочь."

Бла-бла-бла... такая правильная, что прямо скучно. Другое дело, что Зависимая - едва ли не единственная, оставшаяся в живых! - могла пригодиться Айзену. Точнее, можно было убедить Айзена, что Аки ему полезна, а потом как-нибудь использовать её в целях собственных. Не акцентируя на этом девочкиного внимания, разумеется. В конце концов, верность и преданность идеалам иногда толкают на куда более страшные поступки, чем открытая ненависть.
- Готэй прогнил, - Ичимару говорил тихо, словно сам с собой. - В Совете сидят замшелые старые пни, которые боятся сделать что-то не так, как делалось две тысячи лет назад. Впрочем, нет! - пальцы синигами скрючились, словно когти, а глаза яростно сверкнули тёмно-красным. - Не сидят, - улыбка на узких губах выглядела откровенно хищной. - Сидели. Совет Сорока Шести уничтожен. И пусть никто не надеется, что я раскаюсь в этом! Следующий на очереди - старик Ямамото и его клика. Да, я жесток и мстителен. Но синигами искалечили и едва не убили единственную девушку, которую я любил, - опять правда. Просто не упоминается, какой конкретно синигами. Слова - такой удобный инструмент... Гин с трудом удержался от желания довольно потянуться: не время. Роль должна быть сыграна. И лучше всего мне всегда удавалась роль лжеца и предателя - о, не волнуйтесь, уважаемые зрители, я вас не разочарую!
Судя по грустной мордашке барышни, её Готэй тоже чем-то обидел. Замечательно. Альбинос встал, нервно прошёлся по комнате, пряча кисти в широких рукавах белого одеяния. Подошёл к окну, упёрся лбом в оконное стекло, постоял несколько секунд и резко развернулся к Аки. Лицо его искажала кривая усмешка.
- Верность долгу и желание отомстить за Р... единственную женщину, которую я любил... люблю - неплохой коктейль, верно? А что двигает Вами? Или Вы будете убеждать меня, что Готэй не имеет никакого отношения к Вашей внезапной печали?
При мысли о Рангику сердце предательски дрогнуло. Ран-тян, глупая, рыжая... почему ты не сумела меня удержать? Одно твоё слово - и я бы остался. А теперь вот, видишь, какой ерундой занимаюсь?
Кривая ухмылка стала чуть шире.