Рука.
Рука в просторном чёрном рукаве, такая знакомая, мускулистая, с крепкими, узловатыми пальцами... и вдруг - стала отдельным существом.
Мёртвым существом, исчезающим в пасти отвратительного паука - самого гадкого насекомого на свете...
Рука отдельно.
Иккаку отдельно.
Если бы Юмичика увидел себя в этот момент, он бы себе не понравился: лицо искажено, рот приоткрыт и из горла, при вдохе, сиплый звук, перед срывающимся, раздирающим глотку...
- ИККАКУУУУУУУУУ!!!!!!!Прежде мыслей, прежде чего-то осознанного появилось желание. Одно желание, затопляющее рассудок. Плевать, что некрасиво, плевать, что кто-то может увидеть... Желание затопило всё, смыло все чувства...
"Убить".Не потому что тварь некрасивая, не потому что она откусила руку Иккаку, который лежит сейчас, такой же мёртвый, как откушенная рука... причины не важны - они придут потом. Когда подступает к горлу, как неудержимые слёзы, желание убить, причины не нужны.
Холёная рука сжимает меч так, что обмотка впивается в ладонь, и над улицей рвётся в воздух пронзительное:
- РВИСЬ БЕЗУМНО, РУРИИРОКУДЖАКУ!Переливающиеся лозы не заставили себя ждать - без промедления рванулись к пауку со всех сторон: оплести ворсистые лапы, захлестнуть поперёк живота, а потом пить, пить его силу, пока мерзкая тварь не умрёт...
Паук не успел даже дёрнуться - забился в достигших своей цели гибких, сильных плетях Руриирокудзяку и, в скором времени, издох, так и не выпустив из мокрых жвал руку.
Цветам понадобилось меньше минуты, чтобы распуститься, но Юмичика, вперившийся взглядом в измочаленную руку, едва не оборвал их цветение раньше положенного - так сложно было ему стоять на месте, когда там... там...
Цветы отцвели, но горсточка лепестков упала на ладонь хозяина. Немного, но этого было достаточно, чтобы, в шунпо подбежав к Иккаку, втолкнуть переливающуюся всеми оттенками голубого кучку лепестков в безвольный рот и немного успокоиться. Самую малость.
Надо было бы тут же взвалить друга на плечо и рвануть с ним туда, где могут помочь, но что-то останавливало Юмичику.
Бледная, измочаленная рука.
Почему-то ему казалось, что это важно.
Рука была частью Иккаку и нельзя было просто так оставить её тут, поэтому, офицер решительно подошёл к дохлому пауку, и, упёршись ногой в многоглазую морду, попытался выдернуть руку из судорожно сжавшихся челюстей. Рука не давалась - то ли кость застряла в паучьей глотке, то ли кожа зацепилась за жвало... Юмичика дёргал запястье, снова и снова, пинал паука, истерично, издавая сквозь зубы нечленораздельные возгласы на высоких тонах, так, словно это могло помочь, и, в конце-концов, то ли одумавшись, то ли вконец разъярившись, одним коротким движением отсёк измочаленное предплечье.
Рука упала, словно брошенная кукла, и Юмичика, вдруг исполнившись непонятной жалости к этому одинокому и никому не нужному ошмётку родного тела, бережно взял её на руки, как ребёнка.
- Ну, ну... - это хриплое, тихое и ласковое "ну-ну" - первое слово, которое сказал Юмичика с тех пор, как активировал шикай - было обращено к ним обоим - к бездыханной руке и к слабо, но всё же дышащему Иккаку. Ему было до ужаса жаль их обоих, и потому, он, не переставая тихо говорить что-то ласковое и успокаивающее, что-то, что ни ему ни его другу было не нужно, но, возможно, было нужно пострадавшей и брошенной хозяином руке, взвалил Иккаку на спину, крепко прижал руку к груди, и ушёл в шунпо туда, где их троих совсем не ждали.
---------> Сэнкаймон с выходом на территорию 4 отряда